Наука под замком. Первая часть

От переводчика: Любой, кому приходилось искать в интернете статьи из научных журналов, наверняка сталкивался с тем, что за доступ к одной единственной статье издательство требует порядка 30 долларов. Иногда нужную статью удаётся найти в открытом доступе, иногда нет. На первый взгляд, в этом нет ничего удивительного — любой контент стоит денег. Однако научные статьи довольно сильно отличаются от фильмов, книг и музыки.

Эта статья содержит подробный анализ ситуации с научной прессой и организацией научной работы вообще. Статья весьма объёмная, поэтому я разбил перевод на две части. Вторая часть будет готова завтра.

Работа ученых обычно следует неизменной схеме. Они подают заявки на гранты, проводят исследования, а затем публикуют результаты в журналах. Эта схема настолько привычна, что кажется единственно возможной. Но что, если есть лучший способ заниматься наукой?

Считается, что публикуя статью, ученый хочет поделиться своими результатами со всем миром. Тем не менее, доступ к большинству опубликованных работ возможен только за деньги. Подписка на научные журналы стоит тысяч долларов, что могут позволить себе только самые богатые университеты. За последние пару десятков лет цена подписки выросла многократно. Критики, выступающие против издателей, считают, что это подорожание — следствие концентрации журналов в руках частных компаний, которые извлекают несправедливую прибыль из своего доминирующего положения на рынке научного знания.

Предприняв собственное расследование этих предполагаемых толстосумов от науки, мы убедились, что для их оппонентов борьба против этого паразитического обогащения — лишь часть более общего процесса реформирования науки.

Защитники открытой науки говорят, что современная модель проведения научных исследований, сложившаяся в 1600-е годы, требует перемен, которые дадут науке возможность сполна использовать возможность делиться результатами и сотрудничать, которые даёт интернет. Когда всё научное сообщество сможет без ограничений общаться онлайн, командам учёных будет незачем привязываться к крупным бюрократическим структурам и подстраивать время публикации своих работ под расписание выхода журналов.

Подписки ограничивают доступ к научному знанию. И пока путь к вершинам научной карьеры и престижным должностям лежит через публикации в авторитетных журналах, сотрудничество с другими учёными, краудсорсинг сложных научных проблем и свободный доступ к наборам экспериментальных данных будут никому не интересны. Практики, сложившиеся в XVII веке, тормозят науку в XXI.

Появление научных журналов

Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов.

Исаак Ньютон

В XVII веке ученые часто держали свои открытия в секрете. Известно, что Готфрид Лейбниц оспаривал первенство Ньютона в создании дифференциального и интегрального исчисления, так как тот не публиковал свои открытия на протяжении нескольких десятков лет. Роберт Гук, Леонардо да Винчи и Галлилео Галлилей публиковали лишь зашифрованные сообщения, чтобы иметь доказательство своего приоритета. Единственной выгодой от публикации была возможность доказать своё первенство. Поэтому они предпочитали не публиковать свои работы открытым текстом, и давали ключ к расшифровке только после того, как кто-то другой делал то же открытие.

Примерно в это время и зародилось публичное финансирование и публикация работ в научных журналах. Богатые меценаты и короли совместными усилиями создавали научные академии, такие как Лондонское королевское общество по развитию знаний о природе или Французская академия наук, что позволило учёным проводить исследования в более стабильных и обеспеченных условиях. Меценаты хотели, чтобы их деньги способствовали развитию и распространению научных идей на благо всего общества.

Научные журналы появились в 1660-х при академиях, как эффективное средство распространения их открытий. Первый из них был выпущен Генри Ольденбургом, секретарём Королевского общества, на его собственные деньги. В те времена рынок научных публикаций был очень мал, а печать журнала стоила больших денег. Учёные предоставляли свои статьи бесплатно, так как издатель делал очень важное и сложное дело, часто работая себе в убыток. От начала формирования рынка научных изданий и почти до середины XX века почти все научные издательства были некоммерческими организациями, часто в составе академий и институтов. Их выручка была низкой, и частные издательства оставались редкостью.

Сейчас университеты, а не академии стали доминирующими научными учреждениями. Из-за удорожания исследований (для которых теперь надо строить ускорители частиц и тому подобное) в роли главных спонсоров науки теперь выступают не частные меценаты, а государство, через систему грантов. А журналы превратились из средства распространения знаний в индикатор престижа. Сегодня самая важная часть резюме ученого — его история публикаций.

Многие учёные работают в частном секторе, где главный стимул для занятия наукой — прибыль от созданной учёными интеллектуальной собственности.

Но, если исключить прикладные исследования, дающие быстрый коммерческий результат, система, появившаяся в 1600-х остаётся практически неизменной. Физик и писатель Майкл Нильсен отмечает, что эта система породила «научную культуру, которая до сего дня поощряет публикацию открытий в обмен на престижные рабочие места и авторитет… За последние 300 лет она изменилась на удивление мало».

Монополизация науки

В апреле 2012 года библиотека Гарвардского университета опубликовала письмо, в котором ситуация с подписками на научные журналы была названа «финансово невыносимой». Библиотекари заявили, что из-за роста цен на 146% за последние шесть лет, они скоро будут вынуждены отказаться от части подписок.

Гарвардская библиотека назвала тех, кто в первую очередь ответственен за возникновение финансовых проблем: «ситуация усугубляется постоянными попытками некоторых издателей скупать, объединять и повышать цены на научные журналы».

Самый известный из этих издателей — Elsevier. Это настоящий гигант. Каждый год Elsevier публикует 250 000 статей в 2000 журналов. В 2012 году его выручка достигла 2,7 миллиарда долларов. Его прибыль в более чем миллиард долларов составила 45% общей прибыли Reed Elsevier Group — его материнской корпорации, которая занимает 495-е место в мире по рыночной капитализации.

Такие компании как Elsevier появились в 1960-х и 70-х годах. Они выкупали научные журналы у некоммерческих научных организаций и превращали их в успешный бизнес, сделав ставку на то, что можно будет сильно повысить цены, не потеряв подписчиков, которым некуда деваться. Сегодня всего три издателя — Elsevier, Springer и Wiley публикуют примерно 42% статей на 19-миллиардном рынке журналов, освещающих науку, технологии и медицину. 80% их подписчиков — университетские библиотеки. Так как каждая статья публикуется лишь в одном журнале, а учёные нуждаются в доступе к любой значимой статье в их отрасли, библиотеки вынуждены скупать подписки не глядя на цену. Только с 1984 по 2002 годы цены на научные журналы выросли на 600%. А по некоторым оценкам, цены на журналы, принадлежащие Elsevier, на 642% выше средних по рынку.

Издатели также объединяют журналы в «пакеты». Их оппоненты утверждают, что это вынуждает библиотеки покупать подписки на менее престижные журналы, так как они идут в нагрузку к действительно необходимым. Причем на эти пакеты нет твёрдой цены — издатели формируют их индивидуально для каждого университета в зависимости от истории прошлых подписок.

Рост количества коммерческих журналов в области экологии
за последние сто лет по данным ISI

Такая тактика превращает Elsevier и им подобных в империю зла в глазах критиков — профессоров, библиотекарей, студентов, независимых исследователей, научных компаний и просто любознательных людей, чьи попытки получить доступ к научному знанию натыкаются на денежные заборы, возведённые издателями. Они приводят два главных возражения против роста цен.

Первое состоит в том, что цены растут в то время, как интернет сделал распространение любой информации проще и дешевле чем когда бы то ни было.

Второе — университеты вынуждены платить за результаты исследований, которые они сами производят. Университеты учреждают гранты и платят зарплаты учёным, пишущим статьи. Даже рецензирование и проверка ценности и корректности статей, на которое ссылается Elsevier, как на главный источник добавленной стоимости их журналов, проводится чаще всего на добровольной основе силами учёных, получающих зарплату в университетах.

Elsevier активно возражает против попыток поставить под сомнение легитимность его стратегии, опровергая доводы критиков и настаивая на том, что они «работают в партнёрстве с сообществом учёных, делая стабильный и значимый вклад в науку». В инвестиционном аналитическом докладе, посвящённом Reed Elsevier, Deutsche Bank резюмирует их доводы:

Оправдывая высокую норму прибыли, издатели указывают на высокую квалификацию персонала, который занимается предварительным рассмотрением статей перед отправкой их на рецензирование; поддержку, которую они оказывают рецензентам, включающую в том числе и небольшие гонорары, сложную вёрстку, печать и распространение, в том числе расходы на публикацию в интернете и хостинг. Всего в Reed Elsevier работает около 7000 сотрудников. Кроме того, высокая норма прибыли отражает эффективность работы компании и экономию на эффекте масштаба.

Насколько эти аргументы справедливы?

Один из способов проверки — сравнить реальную ценность коммерческих журналов с некоммерческими. К примеру, в области экологии цена за страницу коммерческого журнала в три раза выше цены некоммерческого. А если сравнить такой показатель, как отношение цены к количеству цитирований (это индикатор качества и значимости статьи), то некоммерческие журналы оказываются в пять раз лучше.

Ещё один способ — взглянуть на маржу. 36% Elsevier намного выше средних для бизнеса периодических изданий 4% — 5%. Трудно представить, что в отрасли, существующей уже не первую сотню лет, никто не способен работать с меньшей маржой. В вышеупомянутом докладе Deutsche Bank сделаны похожие выводы:

Мы увернеы, что Elsevier вносит относительно небольшой вклад в процесс публикации. Мы не хотим преуменьшать значимость работы, которую делают 7000 его сотрудников, но если бы их работа действительно была бы настолько сложной, дорогостоящей и необходимой, как утверждают издатели, то они не смогли бы получать 40% прибыли.

Библиотеки и раньше сталкивались с проблемой дороговизны подписок на научные журналы. Так, ещё в 1998 об этом писал The Economist. Но сейча даже самые богатые университеты не могут себе позволить доступ ко всему объёму научных знаний. И это при том, что они сами производят эти знания силами своих же сотрудников.

Продолжение перевода будет опубликовано затвра