Химия под замкóм

Позавчера (13 августа) Владимир Зыков в «Известиях» огласил имеющиеся у российского МВД планы (достигшие, к сожалению, стадии законопроекта), нацеленные на запрет упоминания в СМИ и в Интернете способов и технологий изготовления взрывчатых веществ и взрывных устройств. Законопроект предусматривает штрафы, способные достигать миллиона рублей, а также блокировки сайтов и изъятия компьютеров.

На поверхности цель этого законопроекта — благая: его официальною целью является предотвращение взрывов. «Известия» приводят мнение Антона Коробкова-Землянского (члена Общественной палаты), согласно которому всего один начитавшийся Интернета школьник способен с превеликою лёгкостию привести в нежилой вид целую многоэтажку.

Почему же эта законодательная инициатива может и должна вызвать глубокую неприязнь большинства интернетовских обитателей?

Во-первых, потому, что блокировки сайтов оказывают на Интернет воздействие никак не менее разрушительное (хотя и менее смертоносное), чем взрывчатка в реальном мире.

Если школьник способен уничтожить целую многоэтажку, то блокировка по IP (а это, господа читатели, сегодня основной способ блокировки, в России накладываемой) с не меньшею лёгкостию разрушает деятельность целого хостингового сервера, прекратив работу превеликого множества сайтов, большинство которых не имеют никакой взаимосвязи с закрытым, кроме той, что имели несчастье воспользоваться услугами того же хостера (но не имели, чаще всего, ни малейшей возможности предвидеть и предотвратить случившееся).

Вот, например, программистам на Node.js недавно стала бесполезною всякая попытка открыть nodewebmodules.com через Ростелеком (или даже через другого провайдера, имеющего Ростелеком в аплинках) — вместо него открывается «белый экран смерти»:

Во-вторых, неизбежны злоупотребления.

Практика же нынешних законосочинителей сводится к тому, что злоупотребления не предотвращаются — напротив, практика их со временем вводится в букву и дух закона.

Разве не сделалась для всех нас недавно известною подготовка именно такого законопроекта, который сделает законною прежнюю практику всех злоупотреблений закона об устранении из Интернета информации, не подходящей для детей?

• Например, блоггеры Хабрахабра боролись в суде ([1], [2]) за право высмеивать суицид — а законопроект это высмеивание официально приравняет к пропаганде.
   
• Например, челюсти отвисали при виде закрытия за «наркотики» популярного сайта про игру EVE Online (на котором всего лишь описывалось применение вымышленных химических веществ к вымышленным персонажам) — а теперь законопроект запретит и информацию о способах использования «веществ, обладающих схожим с наркотическими средствами и психотропными веществами воздействием на организм человека».
   
• Определение же «детской порнографии» и вовсе расширили до такой крайности, что ksenobayt справедливо подметил: это делается как будто нарочно для того, чтобы соответствовать именно моим опасениям о запрете аниме. Инициатива о блокировке «аудио-, видео- и (или) текстовой информация, направленной на возбуждение сексуальных чувств по отношению к несовершеннолетним либо оправдывающей сексуальное поведение в отношении несовершеннолетних» коснётся настолько широкого круга произведений, что по букве закона нетрудно будет блокировать даже письмо Татьяны Лариной к Онегину (ведь это любовное письмо тринадцатилетней героини) или трагедию Шекспира о любви Ромео и Джульетты. Правоприменительная практика навряд ли затронет классиков, но целый ряд современных авторов (а не то и простых поклонников их произведений), хотя бы косвенно использующих аналогичные элементы сюжета, будет огульно причислен к педофилам, а их сайты подвергнутся паутиноразрушительной блокировке по IP.

Свободен ли новый законопроект от возможности злоупотребления им? Никоим образом не свободен. На примере дела EVE Online мы видели, что от ловли реальных наркоторговцев, центнерами завозящих наркотики с подконтрольной Штатам афганской территории, репрессивный аппарат российского государства вдруг отвлекается на борьбу с сетевыми игроками, сделавшими вымышленную биоактивную химию частью сюжета своей игры. Так и новый законопроект от МВД неизбежно подменит опасную и кровавую ловлю реальных подрывников (каких-нибудь вероисповедных фанатиков в южнейших республиках России, где эта проблема до сих пор довольно острá) на сетевые репрессии против случайных лиц с их упоминаниями химических процессов и взрывных устройств, подчас опять же вымышленных полностью или частично.

Например, «Бойцовский клуб» Чака Паланика (и даже «Таинственный остров» Жюля Верна) упоминает нитроглицерин и приводит рецепт изготовления его. (Думаете, кто-нибудь станет разбираться в том, до какой степени автор предусмотрительно исказил рецепт, чтобы не ввести читателей во искушение?)

А школьные учебники химии подвергнутся ли изъятию упоминаний о взрывчатости наипростейших химических веществ? Ну, например, таких, как смесь водорода с кислородом в известной пропорции. (Смесь эта, кстати, играет сюжетообразующую роль в финале жюльверновского «Опыта доктора Окса», например.)

А «Кракатит» Карела Чапека?

А те компьютерные игры про войну (или иные боестолкновения), в которых игрок не просто устанавливает мину (или другую «адскую машину»), но и сперва собирает её?

Многие, очень многие злоупотребления возможны. И опыт правоприменения прежних законов о блокировке интернетовских сайтов показывает нам наинагляднейше, что эти злоупотребления неизбежны после принятия закона, а не то и прямо планируются законосочинителями.