Еще один уровень

— Ну что, Тимофей, давно криптой банчишь?
— У нас запрещено торговать криптой?
— Нет, если её происхождение известно. А вот той, происхождение которой неизвестно, — запрещено. Ты же программист, тебе должно быть это известно.
— Эту крипту оставил мне отец. Это своего рода наследство. Ты же следователь, вам должно быть известно, что мой отец всю жизнь был программистом.
— Дерзите, Тимофей? Хотите массаж лица? Нам известно, что ваш отец был программистом, но он участвовал во многих сомнительных проектах, связанных с криптой.
— Не хочу, просто отец оставил мне это. Вы в курсе, что я сейчас имею гораздо больше, просто он считал, что это не должно пропасть. Уверен, вам известна и сумма. Вы же уже взломали защиту флешки?
— Взломали, известна.
— Так что? Возьмите и радуйтесь жизни.

Макс уже понял, что за дело. Папа-программист оставил сыну-программисту пароль от кошелька с десятком «говнокоинов». С учетом того, что произошло с криптой, для сына это просто память об отце, своеобразная цифровая память.

— Ладно, Джама, я думаю, надо отпускать пациента. Ничего интересного уже не будет.
— Макс, Макс, ты что это?

Макс начал падать, падать куда-то в глубокую пропасть. Он летел и летел, и тут кто-то как будто подхватил его, как в детстве, на руки.

— Как, Макс, не испугался?
— Кто вы?!
— Ну, начнём с того, что я папа Тимофея. Я уже начал заворачивать тебя, но ты вроде как одумался? Прям вот-вот. Но выход будет уже болезненный.
— О чём вы, что происходит?
— Ты медиум, подумай, что происходит.
— Я? Я… откуда вы знаете?
— В нашем мире, потустороннем, все всё знают.
— Я не хотел ему зла. Я понял, что тема не наша, и уже просто собирался его отпустить.
— Я знаю. И если бы ты не был медиумом, я бы тебя и не дернул.
— Просто смотрел, как сын тут без меня, и тебя заметил.
— А вы при жизни были…
— Нет, ты же знаешь, я был обычным программистом.
— Да, странно. А почему сейчас?
— В следующий раз расскажу, если интерес сохранится. А теперь — выход…

Джамшут вскочил, увидел, что его Макс начал падать на пол. Но не успел его подхватить.
Макс Камарин, ведущий следователь одного из подразделений СК, сильно ударился об угол сейфа во время падения на пол.
Джамшут поднял начальника и посадил на стул, не забыв прошептать ему на ухо: «Ну что, додавим айтишника, бабла у него чувствую, немеряно.»

— Нет! — вскрикнул Максим. — Тимофей, фото бати есть, для протокола?
— Ну да, вот, незадолго до его отъезда… Тут он как обычно весел.

Джамшут встал и двинулся в сторону Тимофея, очевидно со своим коронным спичем о том, как распоясалась преступность в России, и какую роль в этом играет лично Тимофей.

— Стоп, — Максим вскинул сжимающийся кулак. Это был сигнал для Джамы: «Заткнись».
— Я не понял… — не понял момента Джама.
— Тимофей, вот пропуск, возможно, мы вас ещё вызовем… наверное, — сказал Макс, выталкивая Тимофея за дверь.

Джамшут сел за стол и начал перебирать бумаги.

— Макс, я не понял, там по паре штук зелени на рыла по-любому, он айтишник же…
— Не тот случай, Джама, не тот. Слышал что-то про русских колдунов?
— Начальника, не похмелился после вчерашнего…
— Иди нафиг…

— Здравствуйте, Тимофей Леонидович. Не могли бы вы рассказать подробнее, когда вы последний раз видели вашего отца? Было что-то странное?

Максим на самом деле больше не собирался вызывать Тимофея. Голос «папы» в его голове настолько его беспокоил, что он с удовольствием бы забыл об этом. Но сегодня утром «папа Тимофея» опять «вышел на связь» и настоятельно порекомендовал вызвать сына. Типа, он поделится с ним важной информацией, и да, надо будет вернуть флешку с криптокошельком.

— Ну, особо странного не было. Отец захотел поехать в наш дом в Сочи. Ну, из необычного, только отозвал в сторону, дал флешку с криптой и сказал пароль. Я ещё спросил, а что это вдруг. Он с усмешкой ответил, что не доверяет сейчас самолётам.
— То есть вы не при смерти с ним прощались и узнали пароли?
— Он не собирался тогда умирать. Я вообще не понимаю, с чего вы решили, что он умер.
— Ну как же, а портмоне с кредитками на берегу? Смытая в море машина?
— Его труп был в машине?
— Нет, но двери были распахнуты. Ладно. Сегодня он пришёл ко мне… в смысле приснился, и сказал, чтобы я отдал флешку. А воля покойного — закон. Сами понимаете.
— Да, он мне сказал, чтобы я забрал флешку.
— Вам он тоже приходил? — понимающе прищурился Максим.
— Нет, не то чтобы сказал, в телеге написал.
— Что! В телеге, в смысле в мессенджере?
— Да, он кроме телеги ничего не признаёт.
— Стоп. Когда написал?
— Сегодня утром, как раз перед тем, как вы позвонили.

“Вот это поворот”, — Максим нахмурился и глубже сел в кресло.

— Это его аккаунт был? Он же умер! Телефон не абонент, мы проверяли.
— Телега и с отключённым номером так-то работает. Не знали? Да и вообще, даже если бы я поверил в вашу версию, что отец погиб, я бы не удивился, увидев сообщение он него в месенджерах.
— Это почему же?
— А вы не интересовались, как называется стартап, в котором он сейчас трудится и в чем его фишка?
— И? Слушаю внимательно.
— «Вечная память». Я лично обучал искусственный интеллект чатботов в этом проекте. И там уже всё готово. Последнее, чем занимался отец, это согласованием с инвесторами бюджета рекламной кампании в «Одноклассниках».
— Блин! Это что же получается, он не умер? Почему вы скрывали эту информацию?
— Что я скрывал? Я сразу сказал, что все это хрень.
— Я обязательно во всём разберусь и в том, что вы скрываете, Тимофей!
— Конечно, это ваша работа, вы же следователь…
— Так вот, флешка, вот пропуск, до свидания. Мне надо будет подумать, в тишине.

Максим откинулся в кресло и задумался. Хоть он был еще сравнительно молод, но уже успел зарекомендовать себя. А тут какие-то умники подкинули кошелек с криптовалютой, и теперь еще издеваются над ним. Совсем страх потеряли. Кто такой этот Тимофей и его «типа» папа? Неудачники, променявшие свою молодость на деньги, сидя за компьютером. А он, Максим, уже целый майор, скоро подпол. Надо все-таки обыскать этого Тимофея, подумал Макс и открыл на компьютере форму запроса разрешение на обыск.

— В принципе, Максим, ход твоих мыслей понятен и логичен. Но ты не забыл, что я у тебя в голове, а не в телеге?
Максим подпрыгнул на стуле и быстро закрыл форму запроса обыска.
— Я хотел бы прояснить… Представьте себя на моем месте: главный подозреваемый вроде жив, какая-то странная движуха в мессенджере.
— А в чем меня подозревают?
— Ну, в смысле не подозреваемый, а разыскиваемый.
— Разыскиваемый тоже не очень, ну да ладно. Содержимое флешки скопировал?
— Нет.
— Не ври. В файле с именем /koshel/doxyaetc/password пароль от аккаунта твоего шефа. В файле /muzlo/nas-ne-dogonyat.mp3 инструкция, как войти в систему, чтобы тебя не поймали.
— Класс, но это как бы должностное преступление.
— Да, но тебя никто не поймает, а компромат огого какой накачаешь. Ты же понимаешь, что Джамшута готовят на твое место, а мы, русские, должны помогать друг другу.
— Как в том фильме?
— По-настоящему. За просмотр того фильма плюсик в карму.

В кабинет ввалился Джамшут.

— Начальник, я вообще не понял, что происходит. Ты опустил айтишника, что-то скрываешь.
— А что с этим клоуном делать?
— Ты о чем, начальник?
— Не тебе.
— Щас я ему включу, как гурии поют и танцуют в раю.

Джамшут, явно что-то еще хотевший сказать, вдруг осекся, вставил в уши AirPods, сел на стул, закрыл глаза, стал улыбаться и через некоторое время слегка покачиваться.

— Ну что, поехали.
— А что я должен найти для вас?
— Пока ищи для себя и жди дальнейших указаний.

Джамшут встал ровно в 7 часов и ушел домой. Всю ночь Максим изучал материалы. Сослуживцы, слыша из-за двери возгласы “Да йёё твою…”, “да ну нафиг…”, и “я тебя, цука, накажу…” были уверены, что Макс играет в новый хит «Кибер Секс/Драг/Рок-н-Ролл 2048».

— Вставай!
— Чё, чё, еще же рано, — Макс заснул под утро на рабочем диване. Будил его голос «папы».
— Макс, в файле с именем /koshel/doxyabtc/password пароль от аккаунта генерала. Он с компьютером не дружит и заходит только отметиться. Прикинь, даже он не читал того, что ты прочтешь. Файл с инструкциями, как не спалиться, /muzlo/ves-mir-vertel-naaa.mp3. Хотя, наверное, и не нужно, но не рискуй. «Нас ждут великие дела».
— Я еще это не переварил.
— А кто говорил, что будет легко?

“Папа, папа, где ты?”, “Выходи на связь!”. Макс сидел и как бы медитировал. Уже второй день, нужно было срочно пообщаться с “папой”. Он нашел массу всего интересного, архив его досье позавидовал бы сам Мюллер. Но была одна папка, которая не открывалась, она называлась “Медиум”. Гриф стоял всего лишь «секретно», но она не открывалась. Более того, Макс помнил, что боком касался этого дела. Но в чем его суть, как стерли из памяти.

— Сорян, с инвесторами закрутился. Запускаем “Вечную память”.
— Ты же умер, как ты мог с ними встречаться?
— Ну вроде же как нет уверенности? А встречался в видеоконфах. Ничего сверхъестественное.
— Твой сын знает, что я имею полный доступ ко всем материалам. Это проблема.
— Сын всего лишь забрал флешку и бросил ее в дальний ящик стола.
— Это хорошая новость!
— Но он, по привитой ему с детства привычке, забекапил ее в корпоративном облаке. К тому же у меня есть копия. Думай о хорошем.
— Сволочи! Ладно…
— У меня два вопроса. Откуда вся эта информация? И что в папке “Медиум”? Почему у меня нет к ней доступа?
— Сегодня тебя ждет вечер откровений, поэтому усаживайся поудобнее. Итак, начнем… Все эти файлы с паролями и инструкциями твои. Мой сын всего лишь забрал свою флешку серого цвета с паролями к говнокоинам. А твоя флешка, до сих пор меняет цвет с синей на красную и обратно. Молчи, это еще не все. Ты помнишь, как попал в СК? У тебя судимость только в прошлом году погасили за взлом национального крипторепозитория.

Шквал воспоминаний накатывает на Макса. Все перемешалось в голове, и его накрыл глубокий обморок.
— Максик, любимый, что с тобой? — Лена подбежала к дивану.

Максима привезли с работы, сказали, нервный срыв. Переработал. И пусть не приходит неделю, отпуск оформлен.
— Лена, Лена, у нас есть дочь?
— Нет, Максимушка, у нас сын Тимофей.
— Не может быть, — Макс опять провалился в сон.

— Макс, как ты себя чувствуешь? Ты проспал почти сутки.
— Нормально, Лен, но в голове каша, ппц.
— Вчера ты спрашивал про Маргариту.
— Про какую Маргариту?
— Ты не помнишь, что у нас в ковид умерла дочь? Я просто не хотела тебе вчера напоминать, ты был не в себе.
— Лена, неси комп!

Макс был одним из первых людей в России, кто вживил себе нейроинтерфейс Маска. Более того, он был одним из ведущих разработчиков отечественной прошивки и аналогов. В СК он попал после неудачной попытки спасти криптовалюту хотя бы в одной отдельно взятой стране. Юношеский максимализм вовремя поостыл, и Макс нашел более интересным служить Родине в отделе по борьбе с киберпреступлениями, чем сидеть в тюрьме. К тому же тут случилась семья, Маргарита. Папка с названием “Медиум” была зашифрована именем и годом рождения дочери.

Карьера быстро пошла в гору. Несмотря на трагедию, постигшую семью в ковидные времена, Макс сделал удивительную карьеру для человека без связей и специального образования. Макс перестал быть хакером, но стал успешным АйТи-следователем. Ну и как водится расслабился, чего уж греха таить. Даже рок-музыканты перестают творить, когда у них все есть: дом, семья, сын, дерево у дома. И тут случилась атака нейрохакеров Объединенного Европейского Халифата. Макс пропустил ее начало, греясь на песочке в Сочи. Медиум — это термин АйТи-безопасников, которым называли людей, чей нейроинтерфейс был взломан.

Одной из целей атаки была голова Макса и хранящаяся в ней информация. Он был первым, кто понял как через нейроинтерфейс закачать произвольную информацию и хранить ее в незадействованных участках своего мозга. Информацию пришлось спешно шифровать. Но что-то пошло не так, и Макс зашифровал большую часть своего сознания.

Когда же все закончилось и атаку отбили, его поместили в нейростазис. Все тесты показывали, что “остатки Макса” психически нестабильны и могут нанести ущерб как себе, так и ведомству. Тело его лежало в специальной капсуле с физраствором, часть мозга продолжала работать пытаясь расшифровать остальное, и даже имела доступ в интернет.

— Ну что, Макс, ты понял, чей я папа?
— Понял. А как такое вообще возможно?
— У тебя диссоциативное расстройство личности, вернее триассоциативное.
— Днем ты АйТи-следователь, а ночью хакер, строящий пути отхода. Третий — АйТи-стартапер, создавший “Вечную память”.
— То есть ты — это я?
— Я — это треть тебя. Другая треть не общительна, но создала условия для всего этого. А оставшаяся треть, которая контролирует тело, сейчас вылезет из окна, по карнизу перейдет в другую квартиру, выйдет и потеряется на пару недель, пока мы тут все уладим.
— Что?
— Шибче! ОМОН уже взламывает входную дверь.

Дверь широко распахнулась. В специализированную палату института имени Сербского вошли две женщины. Та, что постарше, села за панель управления нейрокапсулой и распорядилась:

— Рита, начинайте кормление, я пока подготовлю нейроинтерфейсы. Сегодня у Максима Ивановича была зафиксирована высокая мозговая активность на незашифрованных участках коры. Вроде бы он вспомнил пароль, имя своей дочери и год рождения.
— Но у него же никогда не было дочери, даже семьи?
— В том-то и дело, поэтому шансы невелики, но попробовать надо, надеюсь хотя бы еще один уровень защиты снимем.