Привет, Хабр! Меня зовут Иван Чаплыгин, и я гуманитарий до мозга костей. Сейчас из всех ящиков только и слышно, что все хотят вкатиться в ИТ, но почему-то мало кто говорит о том, как в этом самом ИТ обетованном выжить. Лично я «вкатился» четырнадцать лет назад. Меня никто не звал, и будущие коллеги даже выказывали вполне справедливое недоумение, куда это я с такой физиономией с таким бэкграундом да в айтишный ряд. Но так или иначе я до сих пор жив, вроде как пользу приношу и даже теперь руковожу отделом переводов в ИТ-компании КРОК. Хотите узнать, что гуманитарию делать в ИТ и как я оставался на плаву все эти годы, добро пожаловать под кат.
Ведущие ИТ-компании ждут с распростертыми объятиями выпускников МГТУ им. Баумана, МИФИ и прочих лучших технических вузов страны. А я окончил Государственную академию славянской культуры, где православных скреп было гораздо больше, чем пар по информатике, если вообще тщетные попытки научить студентов быстро набирать текст на клавиатуре можно хоть с какой-то натяжкой назвать информатикой. Потом ещё защитил кандидатскую диссертацию по культурологии на околорелигиоведческую тему, параллельно подрабатывал в бюро переводов, где было много юридического и даже больше судебного перевода. К слову, пару раз пришлось переводить на очной ставке в Матросской тишине, где содержали одного нигерийца, который наркотики в пуговицах провозил в РФ. Тюремная романтика мне не особо зашла, поэтому еще пару лет я переводил финансовые отчеты в аудиторской фирме, а потом ушел оттуда, хотя точнее меня ушли, и надо было искать новую работу. Я увидел объявление на hh.ru о том, что требуется переводчик в ИТ-компанию, и откликнулся, хотя, как вы сами видите, завязок с ИТ у меня не было никаких.
На собеседовании в КРОК HR-менеджер меня спросил, а почему я откликнулся на вакансию, ведь релевантного опыта у меня не было, а я ответил: «а почему бы и нет». И теперь всякий раз, когда возникает какой-нибудь интересный, но совершенно непонятный движ, я именно так и отвечаю.
Испытывал ли я не самое приятное чувство, которое в народе зовется комплексом самозванца? Прошедшее время тут, пожалуй, излишне. Испытываю. Постоянно. Технологии стремительно развиваются, новые решения появляются чуть ли не каждый месяц, и если ИТ-специалист работает с определенным технологическим стеком, то переводчик толмачит всё подряд и посему должен хотя бы шапочно разбираться во всём. Как следствие, постоянно приходится погружаться в очередную совершенно неизвестную тему, чувствовать себя идиотом, особенно если, например, ну ты мало что понимаешь в микро-светодиодных дисплеях, а приходится переводить текст с английского, который писали даже не носители языка, а, скажем, французы или китайцы. Представьте, какой там винегрет на входе и через сколько боли надо пройти, чтобы на выходе получилось нечто более-менее внятное. В общем, как писал Александр Сергеевич, «опыт, сын ошибок трудных». Так давайте я немного поделюсь опытом выживания гуманитария. Вот, к примеру, вам два правила или, скорее, две теоремы, которые требуют постоянных доказательств, но от этого не перестают быть верными.
Правило №1: Я знаю только то, что ничего не знаю.
В трудном, зубодробительном тексте, не смущаясь, откровенно и честно, положа руку на сердце, помечаю места, которые не понимаю вовсе и перевод которых напоминает хаотичный набор букв. Мне как переводчику (как в общем-то и всем, кто работает с ИТ-текстами) крайне важно понимать, где и что конкретно я не понимаю, потому что в этом случае либо в исходном тексте написан бред и его надо править, либо я не в теме, и мне нужен ликбез (см. правило №2).
Правило №2: Не знаешь, спроси.
Затем начинается самое веселое – я задаю вопросы более опытным коллегам-переводчикам. Если и те не в силах развязать Гордиев узел, то приходится обращаться к соответствующим техническим специалистам: разработчикам, инженерам, спецам по слаботочным системах, знатокам Kubernetes и пр. Так, в итоге гуманитарий, в чьем арсенале есть разве что логика, здравый смысл и чувство прекрасного, начинает задавать вопросы экспертам, получать ответы, и постепенно новая тема становится уже не такой и новой. И так с каждым следующим проектом, с каждым опять почему-то нетривиальным текстом гуманитарий медленно, но верно накапливает то, что можно назвать техническим бэкграундом.
Окей, переводчик-гуманитарий мучает коллег постоянными вопросами по поводу и без. Насколько это эффективный подход? Как быстро инженерам надоест тратить время на ликбез человека, у которого даже нет технического образования, и это, на минуточку, в ИТ-компании. Вопрос справедливый, чего уж там. Поэтому чтобы выжить в ИТ, гуманитарию мало вгрызаться в каждую тему и добираться до самой сути вещей, надобно еще и пользу приносить.
Ой, а что это вы там везете?
Если оставить за скобками софт-скиллы, то главная польза от гуманитария в ИТ – его владение великим и могучим. А от переводчиков пользы еще больше, потому что они владеют и собственно русским, и иностранным языком, причем на таком-эдаком достаточно хорошем уровне. И дело тут не только в том, что они точили зубы о гранит лингвистической науки пять вузовских лет от звонка до звонка, но и в том, что после университета они еще поработали энное количество лет и не в тестовой, а вполне себе продуктивной среде, набив шишек, отхватив лещей, и съев хотя бы с десяток обвинений в машинном переводе (я замерял — меня в машинном переводе стабильно обвиняют хотя бы пару раз в год).
ИТ-специалисты хорошо управляются с цифрами, особенно нулями и единицами, но гораздо труднее им даются слова. За 14 лет переводов в ИТ я пришёл к выводу, что коллеги, скажем мягко, довольно-таки витиевато пишут на нашем великом и могучем. Написать пять слов вместо одного — обычное дело. Поставить очередную запятую (или даже не поставить), когда сам текст просто молит автора о точке — тоже не проблема. Возможно, это мне так везёт, но порой возникает ощущение, что ИТ-тексты пишут не для того, чтобы их читали. Но это еще полбеды.
Помимо того, что технический специалист пишет не самым простым и понятным языком, он пишет из своего персонального контекста, которого больше ни у кого нет.
Представьте, что вы вернулись домой после пятничной вечеринки в баре, поворачиваете ключ в замочной скважине и, не включая свет, передвигаетесь по квартире на ощупь. Вы точно знаете, где стоит кресло, в каком месте находится лоток с продуктами жизнедеятельности вашего любимого кота, и вряд ли, даже в темноте, наступите в него или врежетесь в шкаф. А если запустить к вам в квартиру человека, который в ней ни разу не был, то риск форменного разгрома и травм возрастает в разы. То же самое происходит с текстами.
Дело в том, что ИТ-специалист вообще и инженер в частности всегда пребывает в определенном сферическом вакууме, где многие понятия и экивоки идут по умолчанию, то есть совершенно очевидны и не требуют пояснений с учётом контекста проекта и его технического бэкграунда. Но едва стоит тексту, порожденному техническим гением, покинуть мозг эксперта, текст становится не совсем понятным или, на мой переводческо-редакторский взгляд, непонятным вовсе. Поэтому я, как переводчик, спрашиваю у автора «а что здесь имеется в виду» и дописываю то, что он забыл написать или решил не писать, коль скоро для него это нечто само собой разумеющееся. А иногда даже не спрашиваю, а дописываю сразу. Конечно, ни чей мозг я не вскрывал и все сотрудники КРОК живы-здоровы. Просто за годы общения (или, как нынче говорят, коммуникации) мне кажется, что я почти стал их понимать, но это не точно.
Например, как-то мне попалась вот такая фраза:
Списание товаров и оприходование товаров происходит в системе 1С.
Перевести можно так:
Goods are written off and recognized in 1C.
Или, если страдательный залог прям костью в горле встаёт, то так:
Goods write-off and recognition should take place in 1C.
У меня, как переводчика, возник дурацкий вопрос, как товары можно списывать и оприходовать одновременно, ведь это по сути противоположные действия: в первом случае у нас из учета убыло, а во втором-таки – прибыло. Чуя неладное, я пошел общаться с автором.
Выяснилось, что автор, создавая сей шедевр, витал в облаках совершенно конкретном контексте. Речь шла про функциональность для работы с актом расхождений при приемке (в английском часто это OSDR или Overage, Shortage and Damage Report). Иными словами, когда товар приходит на склад, производится его приемка. Кладовщик проверяет, всё ли на месте. Бывает, что пришло не всё, и тогда нужно списать недостачу. А если пришло больше, чем указано в заказе, то надобно оприходовать излишек. Так и получается, что, паря в контексте OSDR, автор забыл написать пару и так очевидных слов, мол, само собой сие разумеется или, как говорят наши американские визави, «it goes without saying»… хотя тут скорее «it goes without writing».
Поэтому надо сначала перевести с русского на русский:
Списание недостач товаров и оприходование излишков товаров происходит в системе 1С.
А только потом на английский:
Goods shortage is written off and goods surplus is recognized in 1C.
Заключение
Коллеги из технических департаментов видят разницу между тем, что было и что стало. После работы переводчика качество текста сильно выигрывает, причем на исходном языке тоже. Так и получается, что переводчики-гуманитарии приносят пользу и в ИТ, а если ты помогаешь бизнесу лучше обслуживать клиентов, то речь уже идет не о выживании гуманитария, а об осознанном развитии переводчика в партнерстве как с менеджерами проектов, так и с техническими специалистами.
Примеров такой переводческой работы с ИТ- и другими текстами у меня великое множество. В основном я делюсь ими в телеграм-канале «X-ren переведешь». Там можно найти варианты лингво-айтишных головоломок на любой вкус и цвет, так что не проходите мимо.
ссылка на оригинал статьи https://habr.com/ru/articles/867958/
Добавить комментарий